Итак, дорогой читатель, настал тот замечательный день, когда еда и выпивка у наших друзей закончилась. В этот замечательный день они все выползли из своих укрытий. Может показаться удивительным тот факт, что это произошло одновременно, но лично я вижу в этом лишь еще одну из невероятных случайностей, ставших закономерностью на этом замечательном во всех отношениях острове.

Итак, Тарзан бодро выпрыгнул из кабинета Робинзона на улицу, забыв про дверь с лестницей и попросту с криком разбив своим телом стекло окна второго этажа. Глюк, сильно набравший вес, попытался взлететь с крыши туалета казармы, но пробивший крышу этого туалета, и чудом не упавший в очко. Ну а Пятница, последнюю неделю с бочкой и последней тушей, прятавшийся на пальме от одолевавших его галлюцинаций, с пальмы аккуратно слез, и отправился в город пешком.
Читатель наверняка удивится, что с пальмы Пятница не упал, вопреки канонам произведения. Я утешу его тем, что никакой пальмы и не было, она сама, как и факт пребывания генерала на ее вершине, тоже являлись частью обширных галлюцинаций, вызванных глюковином.

На полпути оттуда (хотя правильнее говорить, что это произошло на четверти пути, ведь тайник Тарзана уже находился на полпути Туда), генерал встретил Тарзана, радостно направлявшегося как раз за своим вином. «Что же может делать генерал на этой тропе, и откуда же он идет?» - с недоброй улыбкой подумал Тарзан, лжеприветливо кивая Пятнице. «Надо бы сказать, что я просто заблудился, пока искал Глюка, улетевшего куда-то в эту сторону!» - подумал Пятница с улыбкой скорее тревожную.

- Заблудился! Глюк! Ищу! – крикнул он, но крик получился похожим на писк. Тарзан нахмурил брови еще сильнее. Это было вызвано тем, что он не понял фразы, но генерал окончательно перепугался. – Попугай улетел! Сюда! Давно! Ищу! Привет?

Диалог не ладился, Тарзан пожал плечами и поспешил к своему тайнику. «Пронесло!» - подумал Пятница, смахивая пот с жирного лба жирной ладонью. Тут хотелось бы сказать, что Тарзан подумал, мол, тебя бы так пронесло, но это из совсем другой книги. Тарзан ничего не подумал, он старался не прибегать к подобному действию слишком часто.

К вечеру Пятница дошагал до казармы, и тут же отправился к туалету. Как вы понимаете, он хотел проверить свой запас, и, заодно, его слегка уменьшить. Чтобы залезть на крышу туалета, у него внутри был откидной люк с лестницей, но, когда он подошел к двери, то услышал возглас:
- Занято!

Голос напоминал попугая. Дверь была заперта снаружи, и Пятница, терзаясь сомнениями, как так Глюк запер себя снаружи, а это, согласитесь, феноменально трезвое мышление, открыл затвор. Картина внутри расстроила его до глубины души. Во-первых, запах стоял ужасный. Во-вторых, попугай был раза в два толще обычных своих размеров, ну а в-третьих, в крыше была дыра в форме тела попугая с растопыренными крыльями.

- Ты как сюда попал? – спросил Пятница.
- Ик. – ответил Глюк, и, быстро скинув часть веса, попытался взлететь. Но, всё еще не вышло, и он плюхнулся к ногам генерала.
- Ну, ну, не стоит падать в ноги. – смягчился тот, - Запирать себя в туалете – не преступление. Но что за дыра сверху?

- Я… случайно… - оправдывался попугай. Генерал прошел внутрь, заткнув нос, потянул за веревочку, и перед глазами ошалевшего от этого попугая, сутки просидевшего тут безвылазно, предстал открывшийся люк, из которого выдвинулась лестница. Увы, вместо одной из ступеней была дыра. Что, однако, не помешало Пятнице, охая и ахая, забраться на крышу.

«Ой, что сейчас будет!» - успел подумать Глюк. И да, оно-таки было. Хорошо, что он так и остался распластавшимся, не пришлось заново падать в ноги.

- Я тебе взамен отдам свой запас… - ныл попугай, пока генерал орал на него отборным матом. – Отдам свой запас…
Наконец Пятница услышал его слова, крепко выразился напоследок, и потребовал попугая вести его к своему тайнику немедленно.

Как читатель понимает, нашли они лишь пустые бочки и кучу пакетиков от быстрозавариваемой лапши.

- Клянусь, всё было… - канючил Глюк. Но Пятница и сам видел, что оно действительно было.
- Это Тарзан. – пришел он к невероятно мудрому заключению. – И теперь на острове больше нет бухла.
Мысль заставила его поседеть и вздрогнуть. Нет. Бухла.

- Мы можем укр-расть бухло из запасов Тар-рзана. – робко предложил попугай. Бедняга, он же не в курсе.
- Так получилось, что в его тайнике на полпути Туда, бухла больше нет. – почесывая затылок, сообщил Пятница. – Я сам ходил, и убедился в этом. Кстати, возможно такое, по удивительному совпадению, что Тарзан считает тебя тем, кто его выпил.

- Но я не пил! – возмущенно проныл Глюк. – Может это ты и выпил?
- Да как ты смеешь такое предполагать! – взревел Пятница, который так долго обдумывал в своем мозгу версию, что «ищет Глюка, улетевшего сюда», что и сам поверил в то, что именно попугай выпил то вино. В конце концов, ведь выпил тот его, Пятницы, резерв?
- Ладно, ладно, ваше превосходительство, - попугай не стал спорить с начальством, - будем считать, что глюковин Тарзана из его Первого тайника бесследно пропал сам по себе.

Генерал удовлетворенно кивнул. На такой компромисс с истиной он был готов пойти. Стоп. Из Первого тайника?
- А есть второй? – уточнил он. Попугай только улыбнулся, и Пятница всё понял. Конечно же, ведь Тарзан это вино и делал, так что украсть мог сколько угодно – какой над ним надзор? Да и в природе царя джунглей было перестраховываться. – И как мы найдем Второй тайник?
- Пойдем по его следам. – Глюк махнул крылом Туда. Идея была принята мгновенно, и армия, выстроившись в боевой порядок, зашла в казарму, облачилась в военную форму цвета… хм, ну не совсем хаки, а немного другим, созвучным, и более коричневым, и дружным маршем начала поиски Тарзана и его тайника.

По пути они всё больше трезвели и худели, и это заставляло их ускоряться и идти даже ночами, изредка развлекая себя разговорами, наподобие следующего:
- Как там наш Робинзон-то? – вздыхал, например, Пятница. – Не отрезверел ли он там в конец, среди этой сивилизации?
- Да ты что! – возмущенно отвечал попугай, - Он же зар-рекся, что ни в жизнь…
- Да я так, просто беспокоюсь о друге!

Такие вот разговоры. Ни о чем, но как видит читатель, подозрительность и маниакально-депрессивное расстройство делали свое дело – друзья были готовы предполагать самое невероятное. К слову, Робинзон к этому моменту уже допил третью из взятых в дорогу бочек и был на полпути к… Липецку.