Корабль мчался с немыслимой скоростью - в одну четверть скорости света. Варминк, пилот корабля, разведчик дальнего космоса, изучал данные о проносящихся мимо системах. Он достаточно далеко удалился от родной планеты, летел сюда два восьмикуба дней, залетев в соседнее завихрение галактики. Это – самая дальняя миссия, которую Ллао организовывали за всю свою историю. Он будет долго, очень долго отсутствовать дома – его дети, только отложенные перед стартом, успеют вырасти.

Стандартные три яйца – трое детей. Они уже начнут учиться, когда он вернется. Варминк думал о том, как они встретятся. Какими они станут? Какими будут их идеалы? Что за знания будут их прельщать? Его супруга и супруго тоже будут скучать. Супруга, отложившая эти яйца, будет растить их, а супруго – работать, обеспечивая семью. Он, как супруг в семье, выполнил функцию осеменения, а супруго - функцию миксования, и все их коды оказались замешаны в потомстве. Ребёнок, ребёнка и ребёнко – наследие семьи. Он должен был дать имя для ребёнко, такова традиция, и он выбрал красивое имя Сиару – в честь самой яркой звезды их неба. Сиару уже, наверное, большое, играет с другими детьми, спрашивает, где же семепредок, когда вернется. А он летел сквозь пространство в поисках разума, в поисках друзей для Ллао.

Восьмиквадраты звезд и восьмикубы планет увидел он по пути. Ни на одной из планет жизни не было, да и быть не могло – они все были мелкими или слишком далеко от очень небольших звезд. Крупные звезды, наподобие их солнца, почему-то планет не имели, что было печально, и пока он проносился мимо, мелькали мысли: неужели они одиноки во вселенной?

Однако, последние несколько дней дали ему надежду. От одной из небольших звезд он получал высокочастотные упорядоченные электромагнитные излучения, слабые и очень короткие и быстро меняющиеся, словно кто-то сжал их в восьмикубы раз, но мощный интеллект корабля, способный превзойти Ллао по скорости мышления в невероятное число раз, смог выделить в них разумные паттерны. Сейчас корабль изучал полученную информацию. Кто и зачем сжал сигналы перед запуском – предстояло разобраться, но уже сам факт их разумной природы радовал неимоверно.

Что ж, рано или поздно должен был настать момент, когда он сможет получить информацию о системе и планете, с которой шел сигнал. Система содержала несколько крупных планет, две из которых были газообразными, две – океаническими, где жизнь могла бы быть, но очень холодными. Одна была очень горячая и токсичная, одна – каменная и пустынная, несколько совсем крошечных каменных, включая первую, раскаленную от светила, но одна оказалась интересной. Именно с нее и шли сигналы.

Планета была в основном водной, хотя часть проступала над водой. Удивительно, но на сухой поверхности была жизнь. Разве жизнь может существовать вне воды? Невероятно! Он изучал изображения. Часть суши была пустынной, на части были вулканические образования и складки движения коры, часть покрыта растительным ковром, а часть – явно искусственными постройками. Постройки на суше! Вот это чудеса! Что за парадоксальная форма жизни их соорудила? И ведь сооружения были очень, очень мизерными! Даже самые высокие были лишь в два-три раза выше Варминка!

Он плавал внутри рубки корабля, всеми восемью щупальцами управляя кораблем и услужливым интеллектом. Пора тормозить – он уже подходил к звездной системе, еще день, и он окажется где-то на орбите этой третьей от звезды планеты. Варминк был счастлив, хоть и озадачен, он предвкушал контакт – цель своей миссии, но не понимал, где же местный разум, зачем он соорудил крошечные постройки на суше, и где постройки в воде? Неужели разум живет на поверхности? Неужели местные и сами – крошки? Впрочем, всё по порядку. Он отдал приказ включить торможение, и стал изучать параметры планеты.

Итак, планета была примерно в четверовосемь раз меньше его родной диаметром, да и звезда была в восемь раз меньше – холодная, в три раза холоднее их солнца. Планета была в зоне жидкости, где вода уже не замерзшая, но еще не испарившаяся, то есть выполнены все условия для жизни. При этом планета была очень близко к звезде, их день – оборот вокруг звезды, был в восемь раз короче, чем на родине.

Чем ближе он подлетал, тем больше и мощнее были сигналы. Интеллект уже сходил с ума от обилия информации – если пять дней назад, когда он получил первые сигналы, это были штучные пакеты, то сейчас планета словно кипела в электромагнитном спектре. С чем это связано? Они его заметили и начали общаться? Или это оборонительная тактика?

Прошло четверть дня в изучении планеты. Он уже мог наблюдать гораздо больше объектов. Странно, они появлялись с невероятной скоростью, и не было видно разумной жизни, которая их возводила. Наверное, это делали микророботы – всем известно, что те могут двигаться и принимать решения быстрее чем разумные живые существа. А вот и объекты на орбите планеты. Их всё больше. Корабль давал ему понять, что с планеты за день вереницами стартуют восьмикубы мелких корабликов, а вокруг нее крутится что-то вроде орбитального спутника или станции, размером раза в два меньше Варминка и в пять восьмиквадратов раз короче его корабля.

Неужели на этом мелком спутнике есть представители местной жизни? Неужели они такие мелкие? Спутник вращался очень быстро, он был слишком близок к этой маленькой планетке. По первым, грубым оценкам бортового интеллекта, за тот срок, что эта планета успевала восемь раз обежать свою звезду, низкий спутник наматывал порядка восьми-в-пятой-степени витков - точность сомнительна, но масштаб безумия понятен — лишь автоматика удерживает его от схода.

Тем временем, корабль начал давать первые расшифровки. Информация передавала звуки, данные, видеоряды с трехчастотным кодированием. Любопытно, у них зрение так устроено, или принимающая техника будет аппроксимировать остальные цвета? У Ллао зрение было сплошным. А звуки вне воды – вообще нонсенс!

О чудеса! У них там плотная, очень плотная газовая оболочка, состоящая не только из водяных паров, но и из кислорода и азота. Удивительно! На его родине кислород от давления весь в жидкой форме, а тут – газообразный. Поэтому, видимо, местные могут жить на поверхности.

Корабль смог построить видеоряд. Это был четырехугольной формы кадрированный ряд. По частотам он не понял, какая какой соответствует, но корабль смог найти на кадрах то, что напоминало холод, тепло, местные растения и предположил какие цвета отвечают за какие частоты. Варминк отсмотрел видеоряд, оказавшийся очень коротким. Так смотреть нельзя – сплошное мелькание. Нужно попробовать замедлить. Он давал команды замедлять, пока не затормозил видеопослание в восемь-в-четвертой-степени раз! Только тогда он смог видеть что-то с нормальной скоростью!

Что же он увидел на этом дискретном изображении? Непонятных существ разных цветов. У них было по четыре крупных бесформенных отростков и что-то, напоминающее голову – там было то, что напоминало глаза и рот. Две крупные конечности существа использовали для передвижения по суше (Ого, устойчивое движение без опоры на жидкость!), две другие крупные обладали пятью манипуляторами каждая, словно организму не хватает стандартных способов использовать щупальца, что нужно делать щупальца на щупальцах? На голове была еще масса отростков, восьмикубы отростков. Они тоже отличались у разных особей – цветом и длиной, и, казалось, что они были неуправляемыми.

Тела существ были покрыты разноцветным и разноформенным покрытием – кожа? Кости? – не поймешь с первого взгляда. Интеллект корабля предположил, что это покрытие – искусственного происхождения. Зачем? Броня? Невозможные, невероятные существа, которые зачем-то сжимают по времени свои видеоряды.

Корабль летел, и планета начинала представать перед ним во всём своем странном великолепии. Само собой, не воочию, но через оптические системы. Осталось лететь менее четверти дня. Торможение шло вовсю, и он уже прошел облако околозвездной пыли – то, что достаточно близко, чтобы удерживаться гравитацией звезды, но при этом вполне далеко от планет, чтобы не притянуться к ним.

Варминк вспомнил свой первый визит в космос. Это впечатляло и пугало. Его народ жил на дне глубокого океана, выдерживая колоссальное давление и тьму, но тьму другую, не такую, какая была в бескрайнем океане Ничего за пределами воды. Та тьма имела границы, и любые источники света, начиная от тех, которые они излучали своим телом, не проникали на дальние расстояния. Но космос… космос был невообразим. Он был наполнен светом от находящихся бесконечно далеко звезд, который шел неисчислимое число дней. Ранее они и не видели звезд – их солнце практически не проникало вглубь океана, а на поверхности, где можно было его увидеть, внутреннее давление, призванное держать его в равновесии на глубине, разорвало бы любого Ллао.

Первый полет в космос по традиции был наполнен символизмом – словно яйцо из лона яйцепредки, его корабль всплыл на поверхность океана и отобразил ему весь мир вокруг. Он взлетал медленно, давая возможность попрощаться с родной водой, как можно дольше лицезреть великий океан…

Их предки определили день и ночь по нагреву воды – как потом выяснилось, ось вращения планеты лежала в плоскости эклиптики, что было редким явлением, но оно привело к обильным течениям, перемешивающим океаны. Когда солнце было с одной стороны планеты, в нем начинали царить течения между поверхностью и дном, перемешивающие океан, а когда с обратной – течения угасали. Так они определили ритм суток, еще не зная, что было его причиной. Каково же этим существам, живущим вне своего океана, но сразу помещенным в океан космоса! Как он завидовал им, которые могли с рождения лицезреть мощь вселенной – ее звезды и галактики!

Сейчас интеллект корабля как раз собирал данные об обитателях – оптика уже могла различать мелкие объекты, и он ждал возможности увидеть странных, облаченных в разноцветную броню существ напрямую, а не через их видеоряды. Что ж, пора оценить, что же кораблю удалось собрать. Он приказал показать изображения, увеличенные так, чтобы разглядеть существ. Для примера сосредоточил фокус на одном из мест скоплений сооружений. И… увидел какое-то мелькание.

Что происходит? Варминк не понимал. Цвета и образы двигались с невообразимой для него быстротой. Интеллект корабля фиксировал траектории, и обозначал их в видеошаре. Восьмикубы и восьмикубы траекторий! Они появлялись в пределах видеошара, хаотически сновали туда-сюда, и исчезали из него. И это если не учитывать тот факт, что планета неудобно вращалась – наклон ее оси был неудачным, и, судя по всему, за один ее день, тьма на ее поверхности наступала без малого шесть восьмиквадратов раз! Смотреть на такое изображение было странно неудобно. Так почему же они так быстро перемещаются? И как умудряются жить в мире, где за и так очень короткий день у них столь часто меняются свет и тьма? Что за нелепая планета!

Он завороженно смотрел в шар и думал. Какая, должно быть, чудовищная цивилизация могла развиться в таких условиях! Быстрота и хаос в движениях, мелькание света – местные просто не могли обладать сильным интеллектом, у них весь их крошечный мозг должен быть задействован на первичные инстинкты – как не столкнуться друг с другом! Варминк изучал траектории, и заметил некую упорядоченность – с началом светлого периода существа стремились в строения, используя какие-то еще более быстро мелькающие транспортные средства, потом долго торчали внутри, а после выскакивали, и, ближе к концу светлого периода, перемещались в другие строения. Какой-то цикл, напоминающий дневной, только гораздо короче. В восьмикубы раз короче!

Прошло еще четверть дня, но он так и не понял сам, что происходит, и как вообще контактировать с этими хаотическими существами. Тогда Варминк поручил анализ кораблю, и его интеллект выдал ответ практически сразу.

«Изучение существ и их техники представляется разумным в условии сильного замедления просмотра. Мною выявлено не только движение, но и контактирование особей друг с другом. Оно вполне соответствует всем разумным паттернам, но только сильно быстрее чем у Ллао».

Эта информация потрясла его. Он немедленно попросил корабль сделать запись еще более крупным планом, и показать ему в замедлении, в каком смотрел их видеоряд. О великий космос! Он увидел, как постепенно светлеет странный внеокеанский пейзаж, освещаемый мощным светом звезды, как гаснут все прочие источники света, как несколько особей двигаются, покидая причудливое угловатое сооружение через открывающееся отверстие прямоугольной формы внизу, около поверхности суши.

Существа шевелили нижними отростками и перемещались. Вот одно подошло к некоему маленькому объекту, открыло в него вход и поместило себя внутрь, расположившись на чем-то, видимо, специально для этого созданном, перестав опираться на конечности, затворило вход, и объект начал движение. Двигался объект по полосам серого цвета, где было много других таких же объектов. Другие две особи, одна крупнее, другая меньше, сцепились верхними конечностями и шли куда-то. Одна из них открывала и закрывала что-то на голове, потом другая. О, наверное, это отверстие для речевой функции! Невероятно! Особи общались.

Варминк подумал, что, скорее всего, маленькая особь была существом в детском возрасте. Возможно, его сопровождает особь – яйцепредка, отложившая яйцо. Но где остальные два потомка? И какой пол у этого? Это ребёнок? Ребёнка? Ребёнко? Трудно разобрать, никакие половые признаки не выделялись. Впрочем, существа настолько не были похожи на Ллао, что, может быть у них совсем иная биология. Может у них семь полов, а не три, хотя какова роль остальных, он и представить не мог. И, может, у них каждый предок сопровождает одного из детей, или они откладывают не три и не семь, а лишь одно яйцо за раз.

Он долго наблюдал за разными эпизодами из жизни существ, и вдруг понял. Их жизненный цикл не привязан ко дню – обращению планеты вокруг звезды, а привязан к периодам света и тьмы. И, судя по скорости их коммуникаций, они не просто быстро двигаются, они… быстро думают!

Эта мысль поразила Варминка больше, чем всё, что он увидел до сего момента. Эти существа, мелкие и ничтожные, по сравнению с Ллао, думали в восьмикуб раз быстрее, чем они! А что это значит? Что если их мелкий мозг имеет потенциал познать вселенную, то они догонят и перегонят по знаниям его расу уже через несколько восьмиквадратов дней! А потенциал, судя по всему, был, ведь они как-то научились вылетать в космос, строить все эти сооружения и так далее!

Новость была очень важна. Что будет, когда он вернется и расскажет об этой планете? Да к тому моменту эта раса достигнет их величия, потом обгонит и уже их крошечные, но вооруженные неведомым оружием корабли найдут его родину. Что ждет Ллао, столь неповоротливых, по сравнению с этими особями?

Варминк думал, формировал запросы к интеллекту корабля, изучал местных, но так и не смог прийти к решению. Ллао не были готовы к такому. Нет, они мечтали встретить иной разум. Даже были готовы к тому, что тот будет развит сильнее. Это неважно, так ведь? Они могли бы обменяться знаниями, опытом, общаться и дружить. А тут – совсем иная ситуация. Этой расе вся их мощь была не нужна. Нет, сегодня они отставали в развитии. Но что будет через восемь-в-четвертой дней? Как быстро они начнут видеть в Ллао лишь недоразвитых медлительных огромных существ? Существ, чей размер станет единственным преимуществом, и то, весьма сомнительным, ведь в крупное тело проще попасть!

Варминк с тоской подумал о своих детях. Возможно, им предстоит столкнуться с войной – явлением, забытым на родине уже восьмиквадраты поколений назад…

Ллао отучились воевать. Это слово еще было, неприятное слово. Там еще были слово «броня», которое он уже недавно вспоминал, слово «оружие», которое значило «технические решения для уничтожения жизни», слово «убийство», которое значило «намеренное уничтожение жизни». Страшные, пугающие слова.

У них давно не было оружия. А есть ли «война» на этой планете? Мирная ли это раса?

Он подлетел уже так близко, что вот-вот должен был выйти на орбиту у планеты, а всё еще не понимал, как он свяжется с этой расой, что им передаст, что будет готов услышать. Последний шанс разобраться, кто они, перед тем как, возможно, всё просто улететь отсюда, вернуться на родину, и пусть уже другие принимают решение о контакте. Последний шанс, и он заключался в том, чтобы найти «войну», или, всё же, признать их мирными, и попробовать провести переговоры.

Интеллект корабля стал искать признаки конфликтов с использованием «оружия» и наличие «убийств». Это было небыстро – оптические системы должны были исследовать достаточно большую поверхность планеты, и, несмотря на то, что корабль анализирует в восьмикубы восьмикубов раз быстрее чем Ллао, есть пределы скорости перенацеливания оптических систем. Даже хорошо, что эти существа живут на поверхности, под водой наблюдать их было бы сильно сложнее. И вот, практически при заходе на высокую орбиту, корабль выдал ответ.

Он показал Варминку замедленное видео в шаре. Какие-то строения, объятые сильно раскаленным кислородом, светящимся в видимом спектре. Между объектами движутся особи и какая-то техника. Техника начинает выплевывать какие-то куски металла, и те, попадая в строение, причиняют ему ущерб. Может особи так уничтожают лишние постройки? Но нет! Один кусок металла быстро, неимоверно быстро, прилетел в скопление особей за постройкой. О великий океан! Было ясно, что особи пострадали. Многие лишились конечности, кто-то перестал двигаться, из них сочилась красная жидкость. Ужасно! Варминк испугался. Это было убийство. Это была война. Это не мирная раса, это раса, которая, когда разовьется, прилетит и устроит войну с Ллао, и будут убийства. Убийства его детей. Как, как этого недопустить?

«Корабль, какие есть способы… остановить их?» - задал он вопрос. «Можно разогнаться, и упасть на планету, ты погибнешь, корабль будет уничтожен, но их раса получит невероятный урон, которого, возможно, не перенесут ни они, ни вся их планета» - ответил интеллект корабля жестким приговором. Варминк содрогнулся всем телом, поджав под тело все щупальца. Это… ужасное решение. Но если он его не примет, эта немирная раса будет убивать его детей. Стоит ли спасения пока что единственный найденный Ллао иной разум, если риск так велик? О своей жизни он даже не размышлял – это была цена, которую он, как семепредок, готов был оплатить.

Если бы у него была возможность заглянуть в космос напрямую, он бы увидел, что его корабль уже пересекает орбиту спутника этой планеты – безжизненный кусок камня. В такой же камень он превратит и родину странной воюющей расы, если примет решение ускоряться, а не выходить на орбиту.

Какое же решение принять? Корабль тут не помощник…

Ну что ж, пусть будет…

«Принят сигнал, направленный к нам!» - сообщил корабль, - «Используя архив данных о языках коммуникации местных, я могу перевести большую часть сообщения на язык Ллао. Выдать сообщение?»

Конечно, конечно! Это поможет. Возможно, его визит поможет этой расе избежать войн в дальнейшем. Он приказал вывести сообщение, и оно начало звучать:
«Планета ннн приветствует корабль гостей. Мы рады что видим вас. Мы хотим невойны и дружбы. Мы готовы принять вас на нашей планете!» - перевел корабль. Звук «ннн» значил, видимо, непереводимое и непроизносимое название их планеты.

Что же ответить? Они предлагают дружбу, и, может быть, даже искренне. Но Варминк видел, что происходит на планете. Они не могут жить без войны даже друг с другом. Что их удержит от войны с Ллао? Как же быть?

Что победит в нем? Любовь к проявлениям жизни, или же страх смерти всей расы?

«Новый сигнал, повтор того же с добавлением: Ответьте нам, мы готовы к контакту!» - сообщил корабль.

Они готовы. А он? Он не готов. Или готов? И к чему?..

«Бортовая радиометрия отмечает разнородные источники. На планете множественные переговоры касаются нашего присутствия здесь». – сообщил корабль, - «Это приветствие передают одни каналы. На ряде других частот тревожно переговариваются представители вида, есть агрессивные заявления, труднопереводимые, но смысл недружественный!»

Да, этого следовало ожидать. У них там – война. Забытое слово на его родине, и столь живое и актуальное здесь. Если они уничтожают друг друга, то как им договориться о единстве в политике контакта?

Варминк вспомнил слово «ложь», слово «предательство». Эти слова были столь же древними, как и слово «война», и, как правило, были связаны с этой самой войной. «Ложь» - «Намеренное укрывание истины с корыстными целями или из страха», «Предательство» - «Нарушение обязательств, приводящее к трагическим последствиям». Вот какие это слова… Что ж, он ведь принял решение до того, как получил сигнал. Пусть их слова не повлияют на него.

«Корабль, начать маневр. Даю приказ…» - начал сообщать он, и корабль, даже не успев дослушать приказ до конца, начал маневр сближения, который был одинаков что для падения на планету, что для выхода на ее орбиту.

«Опасность! Опасность!» - сообщил корабль, - «К нам движется масса мелких и очень быстрых объектов! Ядерная опасность выявлена сканерами! Рекомендация – улетать, срочно улетать!»
Что? Улетать? Не атаковать? Его атаковали первым? Как же так? Ведь он…

«До столкновения с объектами восемь, семь, шесть, пять, четыре…» - продолжал корабль. Он был в панике. Что же делать? Что делать?

«…Три, два, один, столкно…» - закончил корабль, и череда мощных быстрых взрывов, несопоставимых по мощи с размерами атакующих его крошек, потрясла его.

Взрывов Варминк не видел, однако, уже первый взрыв пробил отверстие в корабле, мгновенно стравив давление – вода испарялась от взрывов, вытекала в космос газом, и всё его тело начало разрушаться. Яркие, неимоверные вспышки ослепили его, он чувствовал мгновенно возросший жар, осознавал, как он умирает и от давления, и от жара, ощущал расплавление его уже молчащего корабля, чуял безысходность.

«Они убьют нас всех» - мог бы подумать Варминк, но он думал очень медленно для таких взрывов.